Заговор от всех бед

Данный заговор читали на одну свечу:

Всех духов Земли, Воздуха, Воды и Огня - всех прошу, всех вызываю!

Проведите меня, духи, меж столбами на ту сторону жизни, где есть тайна сна мертвого, тайна сна живого, в тайне - видимое и невидимое. Где стоит изба-монастырь, где живут смерть, тоска, кручина. Там есть тайная келья, в ней сидит Судьба рабы Божьей (имя), перед ней свеча горит.

Призовет она сразу трех: смерть, тоску, кручину - и закажет им с сего мига, Господнего часа, беречь-хранить "чашу спасения" рабы Божьей (имя).

Не сгореть меж двенадцати огней, от великого числа мечей не погибнуть, в воде не тонуть, стрелой быть обойденной, вор ее не заметит, лиходей добром приветит, у врага руки и ноги отнимутся, в ночи будет, как при ясном солнышке. Болезни её не возьмут, тоска не задавит, порча мимо пройдет, зверь не тронет, змей не ужалит, с высоты не упадет, на земле не запнется, кровь не вытечет, глаз сбережется, рукам вовек ловкость, ногам вовек резвость, душе ее радость, сердцу ее покой.

На Владыческом престоле сидеть ей отныне и до веку. Заговоренная рукой судьбы при трех свидетелях: смерти, тоске, кручине, при охранниках: духах Воды, Земли, Воздуха и Огня. Аминь.

После прочтения заговора свечу прятали от посторонних и хранили в своем доме.

Заговоры от любой болезни

Господи Боже, благослови! Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь. Как Господь Бог небо, и землю, и воду, и звезды, и сыроматерную землю, твердо утвердил и крепко укрепил, и как на той сыро-матерной земле нет ни которой болезни, ни кровной раны, ни щипоты, ни ломоты, ни опухоли, так же сотворил Господь меня, раба Божия (имярек), как сотворил Господь, твердо утвердил и крепко укрепил жилы мои, и кости мои, и белое тело мое, так же у меня, раба Божия (имярек), не было бы на белом теле, на ретивом сердце, ни на костях моих, ни которой болезни, ни крови, и ни раны, и ни щипоты, ни ломоты, ни опухоли. Един архангельский ключ; во веки веков, аминь.

Заговариваю я у раба Божия (такого-то) двенадцать скорбных недугов: от трясовицы, от колючки, от свербежа, от стрельбы, от огневицы, от колотья, от дерганья, от морганья, от слепоты, от глухоты, от черной немочи. Ты, злая трясовица, уймись, а не то прокляну в тартарары; ты, неугомонная колючка, остановись, а не то сошлю тебя в преисподние земли; ты, свербежь, прекратись, а не то утоплю тебя в горячей воде: ты, стрельба, [уймись], а не то засмолю тебя в смоле кипучей; ты, огневица, охладись, а не то заморожу тебя крещенскими морозами; ты, ломотье, сожмись, а не то сокрушу тебя о камень; ты, колотье, притупись, а не то распилю тебя на мелкие частички; ты, дерганье, воротись, а не то запружу тобою плотину на мельнице; ты, морганье, окрутись, а не то в печи банной засушу; ты, слепота, скорчись, а не то утоплю тебя в дегте; ты, глухота, исчезни, а не то засмолю в бочку и по морю пущу; ты, черная немочь, отвяжись, а не то заставлю воду толочь.

Все недуги, откачнитесь, отвяжитесь, удалитесь от раба (такого-то) по сей час, по сей день, по его жизнь моим крепким словом.

Заговор от истечения крови

Волхв, или знахарь, крепко сжимал указательным и большим пальцами рану и произносил до 3 раз, не переводя дух, а иначе кровотечение могло усилиться, отплевываясь после каждого раза в правую сторону:

Дерн, дерись, земля, крепись, а ты, кровь, у раба (имярек) уймись.

Говорил он еще и так:

На море Океане, на острове на Буяне, девица красным шелком шила; шить не стала, руда (кровь- древнеслав.) перестала.

Заговор, чтобы не шла кровь из раны

Когда кровотечение считается опасным, 3 раза наговаривали шепотом следующие слова:

Лягу, благословясь, стану, перекрестясь; выйду из дверей в двери, из ворот в ворота; погляжу в чистое поле, едет из чистаго поля богатырь, везет острую саблю на плече, сечет и рубит он по мертвому телу, не течет ни кровь, ни руда из этого мертвого тела.

После каждого раза на рану сплевывали.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь. Доселева было при Агарян царе, небо медно и земля железна и не дала плоду от себя. Как утихнулись и ужахнулись реки и ручьи и малые источники, так бы утихнулись у раба Божия (имярек) кровь горячая и щи-пота, и ломота, и много пособляешь всем моим словом, как ключ небо, а замок земля. Аминь, аминь, аминь.

Заговоры от пореза

На море на Океане, на острове на Буяне, лежит горюч камень Алатырь, на том камне Алатыре сидит красная девица, швея-мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, руду желтую, зашивает раны кровавые. Заговариваю я раба (такого-то) от порезу. Булат, прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань.

Были и другие, не менее эффективные заговоры на кровь:

Фу ты, Боже мой! Ни крови, ни раны, чистая рана, ни синей опухоли. Ни ножом не секлося, ни топором, никаким инструментом, и нет у раба Божия (имярек) ни щипоты, ни ломоты, ни синей опухоли.

Конь млад, человек стар. Ты, руда, стань, более не капь у раба Божия (имярек).

Баба шла по дороге, собаку вела за собой; баба пала, собака пропала; руда, стань, больше не кань.

Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле за воротами. В чистом поле стоит свят окиан-камень, на святом окиан-камне сидит красная девица с шелковой ниткой, рану зашивает, щип унимает и кровь заговаривает у раба Божия (имярек), и чтобы не было ни щипоты, ни ломоты, ни опухоли, тем моим добрым словом ключ и замок отныне до веку, аминь.

Заговоры от лихорадок

Больной, если хватало силы, должен был отправиться в лес, чтобы найти осину, поклониться ей и произнести следующий заговор:

Осина, осина, возьми мою тресину, дай мне леготу!

После этого он перевязывал осину своим поясом.

Этот заговор читали во время вечерних зорь по 3 раза и сплевывали после каждого в левую сторону со словами:

Покуда я плюю, потуда б рабу (имярек) хворать.

На лихорадку существует огромное множество заговоров. Но должна напомнить вам, что в те далекие времена почти все болезни, сопровождающиеся температурой и сильным жаром, считались славянами лихорадкой.

На горах аеонских стоит дуб мокрецкой, под тем дубом стоят тринадесять старцев со старцем Пафнутием. Идут к ним двенадесять девиц простоволосых, простопоясных, и рече старец Пафнутий с тремя надесять старцами: кто сии к нам идоша? И рече ему двенадесять девиц. Есть мы царя Ирода дщери, идем на весь мир кости знобить, тело мучить.

И рече старец Пафнутий своим старцам: зломите по три прута, тем станем их бити по три зари утренние, по три зари вечерние. Взмолились двенадесять дев к тринадесяти старцам с старцем Пафнутием. И не почто же бысть их мольба. И начата их старцы [бить], глаголя: ой, вы еси двенадесять девиц! Будьте вы трясуницы, водяницы, расслабленные, и живите на воде студенице, в мир не ходите, кости не знобите, тела не мучьте. Побегоша двенадесять девиц к воде студенице, тресуницами, водяницами, расслабленными.

Заговариваю я раба (такого-то) от иссушения лихорадки. Будьте вы прокляты, двенадесять девиц, в тартарары! Отойдите от раба такого-то в леса темные да древа сухие.

Существовал и "усеченный" вариант этого заговора. Выглядел он следующим образом:

На море на Окияне, на острове на Буяне, лежит камень Алатырь, на том камне сидят три старца с железными прутьями; идуть к ним навстречу двенадцать сестер лихорадок. "Вы куда идете, грешные, окаянные, проклятые?" - "Идем в мир, у людей кости ломать, да силу вынимать". - "Воротитесь, грешные, проклятые, окаянные".- "Мы тогда воротимся, когда эти слова будуть все знать да по три раза читать".

Заговор от ячменя

Смачивают указательный палец слюной и мажут больной глаз, приговаривая на палец 3 раза слова заговора:

Господи, благослови! Солнце на запад, день на исход, сучок на глазу на изводе, сам пропадет, как чело повернет. Ключи замок словам моим.

Заговоры от грыжи

Данный заговор произносили 3 раза и после каждого раза трижды сплевывали:

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь. Сходит Егорий с небес по золотой лестнице, сносит Егорий с небес триста луков златополосных, триста стрел златоперьих и триста тетив златополосных, и стреляет, и отстреливает у раба Божия уроки, прикосы, грыжи, и отдает черному зверю, медведю, на хребет: и понеси, черный зверь, медведь, в зыбучие болота, чтобы век не бывала, ни в день ни в ночь... во веки веков, аминь.

А этот заговор начитывали на теплую воду

Господи Боже, благослови. Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, пойду в чистое поле; есть в чистом поле окиан-море, и есть на окиан-море белый камень, есть под белым каменем щука золотая и перезолотая, и кости золотые, и приди, щука, к рабу Божию (имярек) и выгрызи у раба Божия (имярек) своими золотыми зубами грыжу ветряную, грыжу напущенную, грыжу жильную, грыжу костяную, сосновую грыжу, красную грыжу, мокрую грыжу, от отца грыжу, от матери грыжу, всякую бывающую, и спустись, грыжа, к поясу, и выйди ночью и шулятами на дресвян камень, и поживи три часа денных; и пойди, грыжа, с дресвяна камени на пустое место, в темное место, где солнце не огревает, где люди не ходят и не бывают, где птицы не летают, где звери не заходят, и пойди, грыжа, за быстрые реки, и пойди, грыжа, за гремучие ручьи, и когда будет Христово второе пришествие, обратись, грыжа, вспять; тем словам во веки веков, аминь.

Следующий заговор начитывали на сало либо на кислые щи, после чего безымянным пальцем мазали то место, где появилась грыжа, или, как говорили раньше, "где грызет":

Господи Боже, благослови. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Есть море Окиан; в том море Окиане есть белый камень Латырь, высота его шестьдесят сажень. На том на камени Латыре стоит хрустальный терем, в том хрустальном терему стоит золотой стул, на том стуле сидит красная девица, подпоясалась золотым поясом, подперлась золотым посохом. Государыня ты, красная девица, дай ты мне, рабу Божию, грыжиных слов добрых. Грызет и меня, раба Божия, вотчину золотая грыжа, истовая грыжа, пуповая грыжа, мокрая грыжа, белая грыжа, красная грыжа, родимая грыжа, привязанная грыжа, кила грыжа, та затененная грыжа, строчная грыжа, сердечная грыжа, десная грыжа, поясовая грыжа, водяная грыжа, кровавая грыжа, пригнойная грыжа, суставная грыжа нутренная грыжа, верхняя грыжа, ручная грыжа и ножная грыжа. Грызет та грыжа ветха месяца, и молода месяца, и в перекрой месяца, по утренним зарям и по вечерним зарям, и по всяк день и по всякой час, и по всякое время. И возговорит красна девица: "Ой еси грыжа, вошла еси ты в раба Божия (имярек) в вотчину щукою, и ты выйди из него окунем, и пойди к белому каменю, будь там до скончания века, да свей себе, грыжа, в камене гнездо круглое, а не грызи ты у меня, раба Божия (имярек), ни крови, ни тела, ни костей, ни мозгов, грызи себя, злая грыжа, у тридевять гор головы, а не ешь ты у меня, раба Божия (имярек), ни крови, ни тела, ни костей, ни мозгов, грызи себя, злая грыжа, у тридевять древ головы, а не ешь у меня, раба Божия (имя рек), ни крови, ни тела, ни костей, ни мозгов отныне, и до веку, и до гробовой доски, в день и в ночь, по всякий час, аминь".

Заговор от детской грыжи

Над ребенком наговаривали следующий заговор:

Бабушка Соломонидушка у Пресвятой Богородицы грыжу заговаривала (или заедала) медными щеками, железными зубами, так и я заговариваю у раба Божия (имярек).